"Николаша велик же довольно, только Христос с ним, толстой больно, учится очень хорошо и характера очень доброго."
"Он страстный охотник до музыки, и мне всегда приятно его видеть в это время. Он не может остаться спокойным, всё его тело в беспокойствии, он всё ещё очень толст, но ничего особенного, потому что он очень высок ростом."
"...образчик модного воспитания. Всё есть по наружности и ничего внутри. На трёх языках говорит совершенный вздор. Поёт, танцует, знает множество куплетов из модных водевилей, читал Байрона, Вальтера Скотта и Дарленкура..."
"Если мой сын в этом заговоре, я не хочу более его видеть и даже первый Вас прошу его не щадить. Я бы и сам пошел смотреть, как его будут наказывать. С тех пор, что существую, я был верным подданным моему Государю и всему его семейству; никогда ни в какой истории не участвовал против Государя и законов."
"...говорят, что молодой Шереметев - Николай в этом адском заговоре; я этому не верю; он получил слишком возвышенное воспитание и у него слишком много чувств, чтобы якшаться с этими мерзавцами и в особенности слишком много религии, потому что всё это общество совершенно неверующее, ни во что не верят…"
"В делах против неприятеля проявил неустрашимость".
"У него в деревне Николаевке близ Богородского, где он жил, было 600 собак. Гончих было до 300. [...] Николай Васильевич верхом не ездил. Очень был тучный. В нём 9 пудов веса было [т.е. около 150 кг - прим. О.Х.]. Какую лошадь ему не подадут, не могли выдержать, и потом он всегда ездил на тройке."
"По отзывам лиц, его знавших, это был чарующий человек. [...] Николай Васильевич был добрый. Когда он умер (в 1849 году), крестьяне на руках несли его…"
"На его место был выбран единогласно... его брат Николай Васильевич Шереметев, благороднейший и добрейший человек."
"Его заботливости средние учебные заведения наши, бывшие до 1834 года не выше посредственности, обязаны тем, что в скорое время оне сделались лучшими во всем Казанском учебном округе."
"Человек родословный, патриот в душе и действиям, с благородным образом мысли, с душой, глубоко сочувствовавшею всему высокому и прекрасному, он 15 лет жил с нами и 15 лет был предметом всеобщей любви, всеобщего уважения.Его благородные мнения у нас были мнениями общественными. [...] Всегда был он истинным Христианином и умер христиански, всегда он был благороден и умер с благородством героя. Вы помните те минуты, когда друзья усопшего окружали его боровшегося со смертию. Тут не было места воплям и рыданиям, этим обыкновенным спутникам смерти: тут тридцать мужчин с глубокою, но тихою грустью окружали одр умиравшего и в мертвом безмолвии часа полуночного только иногда раздавался бодрый голос того, который так неустрашимо встречал страшную гостью. Да, умирать так, как умер покойный, может только человек благородный, безукоризненно прошедший земной путь свой. С спокойной совестью смотрел он на прошедшее, с надеждой Христианина на будущее, и - мирен был конец его."
"Его радушная приветливость, его русское хлебосольство, его благородная ровность обращения со всеми напоминало старинных бояр наших... Никогда Нижегородцы не забудут Н. В. Шереметева и его Никольское, где приветливый хозяин с такой предупредительностью встречал гостей своих, где среди цветов одной из знаменитейших оранжерей в России, или за роскошным столом, приготовленном со всей утонченностью гастрономии, посетители Никольского забывали, как проходило время в умной и всегда оживленной беседе Николая Васильевича. Все высокое, все прекрасное находило отголосок в прекрасной душе его: цветы, музыка, литература и живопись – вот предметы, к которым особенно сочувствовал покойный. С цветами он проводил по нескольку часов в день, музыка всегда производила чрезвычайно сильное впечатление на его чувствительную душу, а произведения литературы и живописи находили в нем истинного знатока и любителя. Он был добр и чувствителен: несчастье других он всегда близко принимал к своему сердцу – доброта его была известна всем и каждому. Безукоризненно провел он жизнь свою и в мире нет человека, который бы лихом помянул покойника. Эта самая безукоризненность была причиной той необыкновенной бодрости духа, с которой встретил покойный свою кончину.