Из дневника Великого князя Константина Константиновича:
"В первый раз надо будет мне не сдавать смотр, а самому смотреть, и это меня волнует. В полку я почему-то слыву знатоком строевого устава и строгим начальником, а потому надо постараться не ударить в грязь лицом. Но скоро мои подчинённые меня раскусят и убедятся, что ни строгости, ни знаний во мне нет." (Запись за 1 июня 1891 г.)
"Вот уже второй месяц командую я полком, но, сказать по совести, скорее полк мною командовал. Конечно, надо придерживаться полковых преданий и обычаев, быть безгранично вежливым с офицерами, но всё-таки оставаться в их глазах начальником, и начальником строгим, требовательным и взыскательным. А я? Мне совестно и самому себе признаться, [...] что иной раз мой полковой адъютант, юный 22-летний подпоручик Миркович, читал мне уроки, а я так несмел, застенчив и боязлив на строгость, что повиновался. Вижу, что надо внимательно за собою следить, обдумывать не только всякий свой поступок, но и каждое слово. А уже сколько раз случалось мне подмечать кое-какие, положим, мелкие неисправности, например, неправильное отдание чести, неверно написанный рапорт, и проходить молчанием из опасения показаться придирчивым. [...] Моя беда - потребность общительности, сопровождаемая стремлением со всеми быть запанибрата." (Запись за 3 июня 1891 г.)
"Я всё сильнее привязываюсь к полку. Дал Огарёву свой портсигар, подаренный мне Eugenie, с изображением преображенского воротника, и просил, чтобы все офицеры вырезали на серебре свои подписи. Портсигар вернулся ко мне вдоль и поперёк испещрённый именами." (Запись за 3 марта 1892 г.)
"Этот первый год моего командования состоял из одних только светлых и отрадных минут, кроме семейных горестей." (Запись за 21 апреля 1892 г.)
"К своему же полку я привыкаю и привязываюсь всё сильнее. Мне было бы обидно, если бы кто из преображенцев думал, что я более их люблю измайловцев." (Запись за 21 июня 1892 г.)
"Мне кажется, что если можно добиться цели приветливо, мягко и учтиво, то нечего прибегать к резкой строгости. Преображенские офицеры тем и нравятся мне, что малейшее моё желание исполняется беспрекословно, даже если оно не касается службы. Чувствую, что связь моя с ними растёт и крепнет. Стараюсь со всеми быть ровным, никого не выделяя." (Запись за 12 июля 1892 г.)
"Замечаю, что теперь уже я настолько ознакомился с составом общества офицеров, что мне известны качества и недостатки большинства. Это знакомство облегчает мне делать назначения, переводить из рот в роты, давать поручения и т.д. Замечаю также и большую близость с офицерами. При встрече мы непринуждённо радуемся, расставаясь, испытываем жалость." (Запись за 20 августа 1892 г.)
"Оля как-то писала мне из Дании, что Ники очень меня любит и считает хорошим полковым командиром. Как ни сладко и ни отрадно мне было узнать это, я сам считаю себя преплохим командиром." (Запись за 7 сентября 1893 г.)
"[13 марта] Днём Кашерининов собирал офицеров, чтобы сказать им, что я не желаю принимать от них вычетов из содержания в уплату за постройку лагерного собрания, расходы на которое покрыты из моих денег. Я дарю им это собрание, на свой счёт докончу всё недоделанное и возвращаю первоначальный вручённый мне ими капитал. После обеда Ники увёл меня в мой кабинет, от имени офицеров благодарил меня и просил принять обед. Капитал они в свою очередь отказываются принять и предоставляют его в моё распоряжение. Словом - combat de generosite [состязание в щедрости - франц.]. [...] [17 марта] Был обед в полку. Кашерининов, обращаясь ко мне, произнёс целую речь, в которой благодарил меня за подарок полку лагерного собрания." (Записи за 13 и 17 марта 1894 г.)
"Суждено ли мне провести ещё лето в милом лагере? Может быть, судьба моя изменится, и я получу другое назначение. А мне хотелось бы ещё много лет командовать дорогими преображенцами." (Запись за 11 августа 1894 г.)
"Государь [Александр III - прим. О.Х.] назвал меня "человеком добросовестным"." (Запись за 7 декабря 1894 г.)
"Была у меня вчера и другая большая радость: Варвара Ильинична, у которой я днём пил чай, сказала мне между прочим, что мои офицеры зовут меня "Красным солнышком". Что мы любим друг друга - это чувствуется, но на такое милое прозвище я никак не смел рассчитывать." (Запись за 29 декабря 1894 г.)
Из дневника П. И. Чайковского:
"Симпатичный мой сосед Великий князь Константин Константинович." (Запись за 4 марта 1886 г.)
"Оделся и в 6 3/4 отправился в карете к Великому Князю [Константину Контсантиновичу]. Милая Елизавета Маврикеевна [супруга К. К. - прим. О.Х.]. Милейший Дмитрий Константинович [прим. К. К. - прим. О.Х.] и очаровательный Константин Константинович." (Запись за 30 октября 1886 г.)
